В Башкирии до 1917 г. широко применялась практика педагогического экстерната. Практика, когда преподавателями начальных и средних общеобразовательных школ становились лица, не окончившие педагогических учебных заведений, а выдержавшие специальные испытания на звание учителя.

Как было уже сказано выше, МНП в начале своей деятельности недостаточно обращало внимание на пополнение рядов учителей в общеобразовательных учебных заведениях. В этом плане страдали начальные учебные заведения особенно сельской местности. До 60-х гг. ХIХ в. считалось, что учителем начальной школы может быть любой более или менее грамотный человек. Правда, Уставом 1828 г., а затем более подробно уже Правилами 1846 г. были установлены специальные испытания при уездных училищах, после которых испытуемый имел возможность работать учителем начальной школы. Но испытания (экзамены) по двум этим документам требовали весьма ограниченных общеобразовательных познаний. Так, желающий получить право на преподавание в начальной школе должен был показать знание молитв, истории ветхого и нового заветов, церковной истории, катехизиса, учения о богословии, церковного пения, а также умения «читать внятно, правильно и раздельно на церковнославянском языке, должен был знать историю царствующего дома» [4; С. 109]. Эти требования были, по сути, ниже уровня уездных училищ. Более того, от будущего кандидата не требовалась никакой специальной учительской подготовки. Но как выразился Н. Бунаков: «на деле не было учителей, которые удовлетворяли и этим скромным требованиям» [1; С. 235].

Изменения в вопросах педагогического экстерната последовали в 60-70-х гг. XIX в. Так, в «Положении о начальных народных училищах» от 1864 г. говорилось, что «в начальных народных училищах могут обучать священнослужители или же те лица, которые получили на звание учителя или учительницы особое разрешение уездного училищного совета» [6; С. 307]. Причем, если от духовных лиц не требовалось документов, подтверждающих их подготовленность к преподаванию или их добрую нравственность, то светские лица должны были представить «удостоверение в доброй их нравственности и благонадежности от лица, совету известного» [6; С. 307]. Но даже в этом Положении не существовало требования, чтобы учительские места в начальных школах «представлялись только лицам, имеющим право преподавать» [7; С. 110]. По «Положению о городских училищах» от 1872 г. наряду с окончившими учительские институты право преподавать в этих учебных заведениях имели «лица, выдержавшие в учительском институте полное испытание как в теоретических научных познаниях, так и в умении преподавать в городском училище» [5; С. 188]. После испытаний лица, выдержавшие их, утверждались в должности учителя попечителем учебного округа.

Право на преподавание в начальной школе было развито в 1874 г. в «Положении о начальных народных училищах», и в «Правилах» для испытания лиц, желающих получить право на звание учителя городского училища, опубликованных 17 июня этого же года. Так, по этим «Правилам» испытуемые подают прошение к которому прилагают следующие свидетельства: «а) о рождении и крещении, б) о звании, в) о нравственности, сверх того лица, обучавшиеся в казенных и общественных заведениях, прилагают аттестаты или свидетельства о прохождении курса». Кандидаты проходили испытания по следующим предметам: 1) закон божий, 2) русский язык, 3) математика, 4) естественная история, 5) физика, 6) всеобщая и русская история, 7) всеобщая и русская география, 8) пение, 9) чистописание, 10) черчение и 11) рисование. Кроме теории этих предметов, испытуемый должен иметь понятия о методике преподавания предметов под номерами 2, 3, 6 и 7. Кроме всего этого, от будущего учителя требовалось проведение двух пробных уроков. Эти меры повысили требования к будущим учителями и в какой-то степени повысили их общеобразовательный и методический уровень. Эти «Правила» касались только будущих учителей повышенных начальных (городских) училищ. Как будет решаться вопрос экстернатной подготовки учителей для остальных начальных народных училищ, которые составляли основную массу, оставался открытым.

В дальнейшем подходы к вопросам экстерната дорабатывались и пополнялись. Так, 23 февраля 1876 г. было разрешено предоставлять лицам, окончившим высшие или средние учебные заведения, а также тем, кто окончил четыре общих класса духовных семинарий, «право получить звание учителя начального училища без особых для того испытаний, а требовать от них лишь дачи пробного урока» [5; С. 80]. В 1884 г. было разрешено лицам, окончившим полный курс духовных семинарий, права на занятие учительской должности в сельских училищах без требования от них проведения даже пробных уроков. О лицах же, не окончивших полного курса высшего или среднего общеобразовательного учебного заведения говорилось, что они при желании стать учителями начальной школы назначаются на должность «не иначе как с особого каждый раз разрешения попечителя учебного округа» [5; С. 81].

Кроме экстерната в форме сдачи экзаменов, в дореволюционной Башкирии так же, как и по всей России, существовала и такая форма экстерната, когда выпускницы прогимназий работали в течение полугода в начальных школах в должности помощницы учительницы, и после сдачи пробных уроков приобретали право на звание. Время так называемой стажировки, в зависимости от учебного заведения, которое окончил кандидат на звание учителя, могло быть и другим. По сведениям Т.М. Мамлеевой, окончившие курс Уфимского двухклассного русско-башкирского училища, направлялись на работу в русско-башкирские и русско-татарские школы, где «в течение первого года работа молодых учительниц имела характер стажировки, на втором году... им присуждалось звание учительниц инородческой школы» [3; С. 182].

Хотя ускоряющиеся процессы, происходившие в обществе и народном образовании, предъявляли к уровню подготовки учителя все более жесткие требования, МНП в вопросах педагогического экстерната было не до конца последовательным. Многие проблемы, особенно касающиеся начальных учебных заведений, перепоручались на усмотрение попечителей округов. Определенным шагом вперед в этом вопросе были Программы полных испытаний на звание учителя и учительницы начальных школ, утвержденных МНП 20 марта 1896 г. По этим правилам кандидаты должны были сдать экзамены по закону божьему, русскому языку, математике, истории, географии и геометрии. Кроме теоретических познаний, в программу испытаний были включены и вопросы методики преподавания русского языка и математики. Испытуемые должны были дать два пробных урока - по русскому языку и арифметике. На экзаменах от кандидатов не требовались знания основ педагогики, также не были включены испытания по естествоведению и физике. Как видно, требования к будущим учителям были довольно слабые. Но все-таки эти правила, действовавшие в основном вплоть до 1917 г., упорядочили систему начального педагогического экстерната.

Тенденции, происходившие в сфере педагогического экстерната, непоследовательное отношение МНП к этому вопросу наложили определенный отпечаток на качество работы учителя, получившего это звание путем испытания. Такой разряд учителей признавался самым слабым по эффективности своей деятельности в сравнении со всеми другими учителями, получившими специальное педагогическое образование. Поэтому, чтобы повысить требования к будущим учителям, участники съезда директоров и инспекторов народных училищ Оренбургского учебного округа (Уфа, 1912 г.) признали желательным расширить программные испытания [2; С. 52]. В число испытаний должны были еще войти сведения об основных положениях педагогики, началах геометрии и алгебры, естествоведении, а также методике всех предметов начального двухклассного училища.

Испытуемые должны были быть знакомы со всеми предметами учительских семинарий в объеме учебника, а также сдать пробные уроки не только по русскому языку и арифметике, но и по всем другим курсам начальной школы. Испытания по пению, рисованию, военной гимнастике, а для учительниц и по рукоделию признавались необязательными, но лица, выдержавшие их, могли получить свидетельство на право преподавания этих предметов. Также участники съезда ходатайствовали о запрещении выдавать свидетельства учительниц, окончившим курс в женских прогимназиях после их полугодовой педагогической стажировки, т.к. «эта группа учащих (учителей) совершенно не соответствует своему назначению» [2; С. 432]. Хотя эти требования и не были очень жесткими, но даже в таком виде они не все были претворены в действительности.

В Башкирии так же существовали лица, воспитывающие и обучающие детей обеспеченных родителей в их собственном доме. Их называли домашними наставниками и домашними учителями. Для упорядочения их деятельности МНП выработало специальные правила. Звание «домашнего наставника предоставлялось только лицам, окончившим полный курс учения в высших учебных заведениях», а «звание домашнего учителя предоставлялось лицам, не окончившим полного курса в одном из вузов, но выдержавшим особо установленное для того испытание» [5; С. 269]. В 1882 г. циркуляром МНП разъяснялось, что от лиц, занимающихся домашним обучением в сельской местности, не требовалось специального учительского звания. Свидетельства на звание домашнего наставника и домашнего учителя выдавались попечителем учебного округа, и эти лица считались на службе в ведомстве МНП.

Количество учителей в начальной школе Башкирии, экстерном получивших это звание, было велико. Об этом свидетельствуют цифры образовательного ценза учителей, взятые из архивных материалов за 1903 г. Так, в 668 начальных училищах МНП Уфимской губернии всего учителей и учительниц (без законоучителей) было 987. Из них 566 человек (313 мужчин и 253 женщины) приобрели учительские права после окончания курса в специальных учебных заведениях, 427 человек (174 мужчины и 231 женщина) – лица, выдержавшие специальные испытания, остальные 16 человек не имели учительских свидетельств. Цифры иллюстрируют, что около 28,6% учителей и около 47% учительниц всех начальных училищ губернии получили это звание экстерном.

Хотя качество работы учителей, экстерном получивших это звание, было низким, такая практика в определенной степени решала проблему комплектования начальных школ края преподавательским составом.